Я родился в Москве в 1901 году. Родители мои никакого отношения к искусству не имели. Моя мать — педагог, преподавательница русского языка. Отец — инженер. Оба всегда были заняты, всегда много работали.①В их жизни искусство занимало ровно столько места, сколько оставалось от их профессиональной работы, которой каждый из них был увлечен. Это была обыкновенная трудовая семья, любимым писателем которой был Л. Толстой, любимым композитором — Чайковский, любимым певцом — Шаляпин, любимым театром — Художественный. ②Несмотря на то. что среду, в которой я рос, никак нельзя было назвать артистической, первые встречи с искусством произошли в семье.
Они поженились, когда ей было 18, а ему 22. И тут же разошлись. Ну, не совсем тут же. Месяцев восемь они все же прожили. Брак оказался непрочным. Как только схлынула страсть, обмелела их река, обнажилось дно, а на дне всякие банки-склянки, мура собачья. ③Они стали ругаться, ругаться постоянно и из-за ничего. Это болела их любовь, откашливаясь несоответствиями, и наконец умерла. Но. разойдясь, еше долгое время продолжали встречаться и продолжали ругаться. Они не могли быть вместе и не умели быть врозь. Тема их ссор была примерно такова: Наташа считала мужа дураком, не способным соответствовать ее красоте. ④Ей казалось, что фактор красоты должен давать в жизни дополнительные преимущества, как, скажем, билет на елку или продуктовый талон к празднику. А муж говорил， что красота — явление временное и преходящее.⑤Она обязательно уйдет лет через двадцать и помашет рукой. А его способность к устойчивому чувству, именуемая «верность», — навсегда. Это не девальвируется временем.